Сегодня последний пост с отрывками из повести про Олу («Ведьма сама по себе», цикл «Сказки Долгой Земли»).
Мы с Олой приглашаем вас прогуляться по долгоземельскому городу:
читать дальшеНа пешеходных улицах, вымощенных магаранской брусчаткой с «малахитовыми» разводами, народу было втрое меньше, чем в прошлый раз: ни туристов, ни развлекательно-завлекательных мероприятий, рассчитанных на туристов. Сейчас город жил не напоказ, а для себя. Зато попадались Санта-Клаусы, раздававшие прохожим рекламные листовки.
Ола шагала, высматривая вывеску школы танцев.
«Вы готовы к Новому году? Новая коллекция игрушек для осенней ЁЛКИ!»
«Самые убойные швабры: изгоняют не только медузников, но еще и грязь из вашей квартиры!»
«Это носят в Танхале»
«Обереги для газовой плиты. Обереги для электроплиты. Обереги для холодильника. Обереги для автомобилей всех марок»
«Зонтики! ЛЕГКИЕ, элегантные, надежные зонтики!»
«Музыкальный фейерверк: пластинки, электропроигрыватели, дорожные патефоны»
«Встроенная мебель Грофус: для тех, кто ценит время и пространство»
Перед этой витриной Ола остановилась: за стеклом целый интерьер кукольных размеров, она бы от такого не отказалась… Когда-нибудь потом, когда у нее будет свое жилье в Дубаве. Надо запомнить – Грофус. Взяла со стойки возле двери рекламный буклет, полистала: зачетная обстановочка. Гостиная, спальня, кухня, детская… В кабинете с встроенными шкафами и секретерами сидела в «директорском» кресле шикарная длинноногая модель: туфли на сверкающих шпильках, темно-синее вечернее платье бросает отсвет на высокие бледные скулы. Лицо красивое, но холодное и неприветливое.
«Ни фига себе у них тренды в модельном бизнесе, – подумала Ола, запихивая сложенный буклет в задний карман джинсов. – Кто не испугается наших промоутеров – покупайте нашу мебель, всё сурово…»
За углом обнаружилась афишная тумба, на которую с изумлением взирал карикатурный бронзовый турист с Изначальной. В шортах, с фотоаппаратом на шее, под мышкой ноутбук, в другой руке еще и клавиатура с выгравированными на кнопках буквами и символами. Вопрос, зачем он таскает с собой бесполезную на Долгой Земле технику, неизвестного ваятеля, по-видимому, не беспокоил.
На тумбе Ола нашла объявления четырех танцевальных студий. Отправилась в ту, которая называлась «Звёздный вальс». Ей сказали, что для занятий понадобятся балетки и юбка ниже колен, хорошо бы еще кринолин, но можно и без него. Да, у них есть специальная учебная программа для танцоров с травмами. Оплату, пожалуйста, вперед.
Пришлось зайти еще в пару магазинов, а потом Ола через путаницу закоулков направилась к трамвайной остановке. На плече у нее висела матерчатая сумка с балетками и шелковой юбкой.
В этих тихих кварталах тоже попадалось кое-что интересное.
Проржавелая табличка на стене старого кирпичного дома пугала штрафами тех горожан, которые не установили на оконные проемы съемные летние решетки или стальные жалюзи. С весны осталась: решетчатые ставни вешают, когда начинают вылупляться из куколок первые медузники, а снимают в середине осени, после того как кровососы вымрут от холода.
Сбоку от входа в подворотню неброская вывеска с мелким текстом призывала: «Не покупай гремучку из-под полы! Только у нас сертифицированная «Гремучая бурда» без токсичных примесей! На вынос не продаем. Следопытов Трансматериковой компании не обслуживаем, согласно требованию руководства Трансматериковой компании».
Рядом надпись: «Гремучка зло! Скоро вас барыги закроют». Этот участок стены выделялся свежим розовым пятном: видимо, владельцы полулегального заведения уже не раз его замазывали.
На соседней улочке была парикмахерская. В витрине стояло овальное зеркало в человеческий рост. На выкрашенной серебряной краской облезлой раме, меж завитков резьбы, медальоны с фотографиями – модные стрижки и укладки.
«Сравни свое отражение с идеалом!» – хвастливо советовала вывеска.
«Ага, сравнила, – подумала Ола. – Не надейтесь, ребята, я не ваш клиент».
Заглянуть в гости к сумасшедшей городской колдунье:
читать дальшеПосле занятий Ола купила набор пирожных и отправилась на Стрекозиную улицу. Фамильный особняк Мерсмонов – из серого камня, с четырьмя горгульями, две по углам на крыше, две на монументальном парадном крыльце по обе стороны от двери – снаружи выглядел готично и нелюдимо, зато внутри, начиная с прихожей, был загроможден всевозможным барахлом, словно пункт сбора помощи для пострадавших от стихийного бедствия.
– Я тебе скажу, да и хорошо, что Белка с Валом давно сюда не наведывались, – хихикнула Лепатра, когда Ола вслед за ней пробиралась по коридору, мимо комодов, торшеров, складных ширм, тумбочек, поставленных друг на друга аквариумов с телефонными аппаратами и плюшевыми игрушками внутри, шатких пирамид из абажуров, кастрюль и тазиков. – Они бы половину моих вещей повыкидывали. А у меня все это не просто так: люди выбрасывают, я спасаю. Если выкинуть, они же опять на помойку попадут… Есть такие, кто подбирает бездомных животных, а я подбираю бездомные вещи. Много чего по соседству в мусорках нашла, а кое-что привезла с береговой свалки – меня там знают. Белке с Валом этого не понять.
Ни грязи, ни вони: почти все вещи выглядели, как новенькие, так что хозяйка дома хоть сейчас могла бы устроить грандиозную распродажу. Когда Ола сказала об этом, та замахала руками, едва не опрокинув никелированную вешалку, на которой висели внахлест разномастные пальто – видимо, тоже «спасенные».
– Да ты что, если продавать – неизвестно же, кому достанется и как будут обращаться! Вдруг опять испортят-поломают? Уж когда я что-нибудь отдаю, то хорошим людям, которые умеют о бессловесных вещичках позаботится, а если они обидят безответный коврик или мыльничку, это им даром не пройдет! На прошлой неделе пристроила торшер и две сковородки – семейство из глуши переехало в Дубаву, обзаводятся всем нужным. Я им не сказала, что первое время буду тайком присматривать, как они обходятся с моими подарками. Если у меня нареканий не будет, подарю им хоть всю обстановку для новой квартиры. Люблю тех, кто к вещам рукотворным с любовью относится, но если меня рассердят, пусть пеняют на себя.
Ола хмыкнула: так она нескоро избавится от хлама, «Белка с Валом» успеют раньше. Учтем, что платье, кринолин, корсет и что там еще понадобится для бала, надо будет беречь, как зеницу ока, угваздаешь – голову оторвут.
– Ты не думай, что у меня скверный характер, или что я вроде тех, про кого говорят, что с ними звездец приключился, – жалостным тоном добавила Лепатра. – Если человек случайно что-то разбил или посадил пятно, я прощу, всякое в жизни бывает, и бедную вещичку мигом вылечу. А вот если узнаю, что кто-то нарочно вещи ломает, обращается с ними небрежно, забывает под дождем, не моет посуду, окурки о мебель тушит – вот за это спрошу по всей строгости! Они же ни почиститься сами не могут, ни от холодного дождика уползти… – голос у нее сделался тонкий и причитающий, словно вот-вот заплачет.
Не худо бы запомнить дорогу, чтобы выбраться отсюда без провожатых, если у хозяйки этим вечером мозги совсем набекрень съедут. Вначале был коридор из прихожей, потом поворот, еще коридор, лестница на второй этаж, а теперь по одну сторону двери, по другую – стрельчатые окна. Снаружи мокрая от дождя крыша пристройки и большая черемуха, закрывающая обзор. Утопленные в стене подоконники завалены мелкой рухлядью.
И побывать в Лесу:
читать дальше– Интересно, что ты видишь вокруг? – бросила она, когда сделали привал в щебечущем на разные голоса рыжем перелеске, пронизанном лучами добравшегося до зенита солнца.
(…)
– Наверное, то же самое, что и ты, – отозвалась Анита после паузы. Голос настороженный.
– Давай проверим. Что именно?
– Склон горы. Лес. Небо. Солнце.
Все-таки поддержала разговор. Она умылась в ручье, и лицо теперь почти не грязное, только засохшие ссадины остались. На щеках появился слабый румянец. Повезло, что у нее нет серьезных проблем со здоровьем. Капитан Федоров говорил, что это еще одна задница для спасателей: когда ты нашел кого надо, тащишь его в нужном направлении, а он все равно готов отдать концы, и врача рядом нет.
– Что скажешь о здешнем Лесе?
– Он разноцветный. А древесина у хвоецвета не самая качественная для мебели, – Анита оживилась, вступив на территорию своей компетенции. – Хотя годится для фурнитуры и небольших декоративных элементов. Чего ты от меня добиваешься?
– Просто интересно, разглядела ли ты все то, что вижу здесь я. Хочешь, покажу?
– Покажи.
Улыбнулась – или тень качнувшейся ветки скользнула по ее поцарапанной щеке?
– Тогда посмотри внимательно на эту корягу.
– На которой беловатые грибы, похожие на пирожные безе?
– Гм… Только, знаешь, грибы не шевелятся, а у пирожных безе не бывает лапок, иначе перед каждым чаепитием приходилось бы устраивать охоту по всей кухне.
– Ой…
Наконец-то она заметила и тонкие членистые ножки, и тихое шевеление на обломке с растопыренными засохшими ветками, усеянном бугорками-«пирожными».
– Какая гадость… Может, отойдем подальше?
– Да не бойся, они нас не съедят. Это кружаки, они питаются гниющей корой. Зато их самих могут съесть, причем в самое ближайшее время. Обрати внимание вот на то дерево с раздвоенным стволом. Что-нибудь видишь чуть левее развилки?
– Там камень торчит, похожий на чью-то морду… Или это не камень? – догадалась Анита.
– Ящер. Большой любитель пирожных безе. У него длиннющий язык с присосками – стрельнет на метр с лишним и сцапает добычу. Давно бы уже приступил к обеду, если б не мы.
Благодаря песочному окрасу ящер не слишком выделялся на фоне блекло-рыжеватой хвойной подстилки – запросто можно принять за камень. На вытянутой морде, напоминающей козлиную, только без ушей и рогов, застыло неодобрительное саркастическое выражение.
– Недоволен, потому что считает нас конкурентами, – произнесла Анита вполголоса.
– Ждет не дождется, когда мы уберемся, и не замечает настоящего конкурента. Здесь есть кое-кто еще, тоже с видами на обед. Медленно поверни голову налево и посмотри повыше, где хвоя погуще. Только смотри искоса, в упор не глазей, а то спрячется. Ориентир – три шишки рядом, две немного правее. Кого-нибудь видишь?
– Мне показалось, там кот? – неуверенно прошептала Анита после сосредоточенного молчания и попыток что-нибудь рассмотреть.
– Дикий кот. Ящера он тоже заметил и задаст ему жару, когда мы уйдем. Еды здесь хватит на двоих, но они наверняка сцепятся, для кота прогнать конкурента – дело чести. Будет исполнять вокруг ящера боевые пляски, шипеть и выть, а тем временем большая часть кружаков забьется в щели. Ящер своим длинным языком их достанет – он потом вернется, даже если сбежит. Тут не только кубометры древесины, тут еще много кто живет. Идем, нам пора.
Любая информация в этом дневнике предназначена только для лиц старше 18 лет.
Мы с Олой приглашаем вас прогуляться по долгоземельскому городу:
читать дальшеНа пешеходных улицах, вымощенных магаранской брусчаткой с «малахитовыми» разводами, народу было втрое меньше, чем в прошлый раз: ни туристов, ни развлекательно-завлекательных мероприятий, рассчитанных на туристов. Сейчас город жил не напоказ, а для себя. Зато попадались Санта-Клаусы, раздававшие прохожим рекламные листовки.
Ола шагала, высматривая вывеску школы танцев.
«Вы готовы к Новому году? Новая коллекция игрушек для осенней ЁЛКИ!»
«Самые убойные швабры: изгоняют не только медузников, но еще и грязь из вашей квартиры!»
«Это носят в Танхале»
«Обереги для газовой плиты. Обереги для электроплиты. Обереги для холодильника. Обереги для автомобилей всех марок»
«Зонтики! ЛЕГКИЕ, элегантные, надежные зонтики!»
«Музыкальный фейерверк: пластинки, электропроигрыватели, дорожные патефоны»
«Встроенная мебель Грофус: для тех, кто ценит время и пространство»
Перед этой витриной Ола остановилась: за стеклом целый интерьер кукольных размеров, она бы от такого не отказалась… Когда-нибудь потом, когда у нее будет свое жилье в Дубаве. Надо запомнить – Грофус. Взяла со стойки возле двери рекламный буклет, полистала: зачетная обстановочка. Гостиная, спальня, кухня, детская… В кабинете с встроенными шкафами и секретерами сидела в «директорском» кресле шикарная длинноногая модель: туфли на сверкающих шпильках, темно-синее вечернее платье бросает отсвет на высокие бледные скулы. Лицо красивое, но холодное и неприветливое.
«Ни фига себе у них тренды в модельном бизнесе, – подумала Ола, запихивая сложенный буклет в задний карман джинсов. – Кто не испугается наших промоутеров – покупайте нашу мебель, всё сурово…»
За углом обнаружилась афишная тумба, на которую с изумлением взирал карикатурный бронзовый турист с Изначальной. В шортах, с фотоаппаратом на шее, под мышкой ноутбук, в другой руке еще и клавиатура с выгравированными на кнопках буквами и символами. Вопрос, зачем он таскает с собой бесполезную на Долгой Земле технику, неизвестного ваятеля, по-видимому, не беспокоил.
На тумбе Ола нашла объявления четырех танцевальных студий. Отправилась в ту, которая называлась «Звёздный вальс». Ей сказали, что для занятий понадобятся балетки и юбка ниже колен, хорошо бы еще кринолин, но можно и без него. Да, у них есть специальная учебная программа для танцоров с травмами. Оплату, пожалуйста, вперед.
Пришлось зайти еще в пару магазинов, а потом Ола через путаницу закоулков направилась к трамвайной остановке. На плече у нее висела матерчатая сумка с балетками и шелковой юбкой.
В этих тихих кварталах тоже попадалось кое-что интересное.
Проржавелая табличка на стене старого кирпичного дома пугала штрафами тех горожан, которые не установили на оконные проемы съемные летние решетки или стальные жалюзи. С весны осталась: решетчатые ставни вешают, когда начинают вылупляться из куколок первые медузники, а снимают в середине осени, после того как кровососы вымрут от холода.
Сбоку от входа в подворотню неброская вывеска с мелким текстом призывала: «Не покупай гремучку из-под полы! Только у нас сертифицированная «Гремучая бурда» без токсичных примесей! На вынос не продаем. Следопытов Трансматериковой компании не обслуживаем, согласно требованию руководства Трансматериковой компании».
Рядом надпись: «Гремучка зло! Скоро вас барыги закроют». Этот участок стены выделялся свежим розовым пятном: видимо, владельцы полулегального заведения уже не раз его замазывали.
На соседней улочке была парикмахерская. В витрине стояло овальное зеркало в человеческий рост. На выкрашенной серебряной краской облезлой раме, меж завитков резьбы, медальоны с фотографиями – модные стрижки и укладки.
«Сравни свое отражение с идеалом!» – хвастливо советовала вывеска.
«Ага, сравнила, – подумала Ола. – Не надейтесь, ребята, я не ваш клиент».
Заглянуть в гости к сумасшедшей городской колдунье:
читать дальшеПосле занятий Ола купила набор пирожных и отправилась на Стрекозиную улицу. Фамильный особняк Мерсмонов – из серого камня, с четырьмя горгульями, две по углам на крыше, две на монументальном парадном крыльце по обе стороны от двери – снаружи выглядел готично и нелюдимо, зато внутри, начиная с прихожей, был загроможден всевозможным барахлом, словно пункт сбора помощи для пострадавших от стихийного бедствия.
– Я тебе скажу, да и хорошо, что Белка с Валом давно сюда не наведывались, – хихикнула Лепатра, когда Ола вслед за ней пробиралась по коридору, мимо комодов, торшеров, складных ширм, тумбочек, поставленных друг на друга аквариумов с телефонными аппаратами и плюшевыми игрушками внутри, шатких пирамид из абажуров, кастрюль и тазиков. – Они бы половину моих вещей повыкидывали. А у меня все это не просто так: люди выбрасывают, я спасаю. Если выкинуть, они же опять на помойку попадут… Есть такие, кто подбирает бездомных животных, а я подбираю бездомные вещи. Много чего по соседству в мусорках нашла, а кое-что привезла с береговой свалки – меня там знают. Белке с Валом этого не понять.
Ни грязи, ни вони: почти все вещи выглядели, как новенькие, так что хозяйка дома хоть сейчас могла бы устроить грандиозную распродажу. Когда Ола сказала об этом, та замахала руками, едва не опрокинув никелированную вешалку, на которой висели внахлест разномастные пальто – видимо, тоже «спасенные».
– Да ты что, если продавать – неизвестно же, кому достанется и как будут обращаться! Вдруг опять испортят-поломают? Уж когда я что-нибудь отдаю, то хорошим людям, которые умеют о бессловесных вещичках позаботится, а если они обидят безответный коврик или мыльничку, это им даром не пройдет! На прошлой неделе пристроила торшер и две сковородки – семейство из глуши переехало в Дубаву, обзаводятся всем нужным. Я им не сказала, что первое время буду тайком присматривать, как они обходятся с моими подарками. Если у меня нареканий не будет, подарю им хоть всю обстановку для новой квартиры. Люблю тех, кто к вещам рукотворным с любовью относится, но если меня рассердят, пусть пеняют на себя.
Ола хмыкнула: так она нескоро избавится от хлама, «Белка с Валом» успеют раньше. Учтем, что платье, кринолин, корсет и что там еще понадобится для бала, надо будет беречь, как зеницу ока, угваздаешь – голову оторвут.
– Ты не думай, что у меня скверный характер, или что я вроде тех, про кого говорят, что с ними звездец приключился, – жалостным тоном добавила Лепатра. – Если человек случайно что-то разбил или посадил пятно, я прощу, всякое в жизни бывает, и бедную вещичку мигом вылечу. А вот если узнаю, что кто-то нарочно вещи ломает, обращается с ними небрежно, забывает под дождем, не моет посуду, окурки о мебель тушит – вот за это спрошу по всей строгости! Они же ни почиститься сами не могут, ни от холодного дождика уползти… – голос у нее сделался тонкий и причитающий, словно вот-вот заплачет.
Не худо бы запомнить дорогу, чтобы выбраться отсюда без провожатых, если у хозяйки этим вечером мозги совсем набекрень съедут. Вначале был коридор из прихожей, потом поворот, еще коридор, лестница на второй этаж, а теперь по одну сторону двери, по другую – стрельчатые окна. Снаружи мокрая от дождя крыша пристройки и большая черемуха, закрывающая обзор. Утопленные в стене подоконники завалены мелкой рухлядью.
И побывать в Лесу:
читать дальше– Интересно, что ты видишь вокруг? – бросила она, когда сделали привал в щебечущем на разные голоса рыжем перелеске, пронизанном лучами добравшегося до зенита солнца.
(…)
– Наверное, то же самое, что и ты, – отозвалась Анита после паузы. Голос настороженный.
– Давай проверим. Что именно?
– Склон горы. Лес. Небо. Солнце.
Все-таки поддержала разговор. Она умылась в ручье, и лицо теперь почти не грязное, только засохшие ссадины остались. На щеках появился слабый румянец. Повезло, что у нее нет серьезных проблем со здоровьем. Капитан Федоров говорил, что это еще одна задница для спасателей: когда ты нашел кого надо, тащишь его в нужном направлении, а он все равно готов отдать концы, и врача рядом нет.
– Что скажешь о здешнем Лесе?
– Он разноцветный. А древесина у хвоецвета не самая качественная для мебели, – Анита оживилась, вступив на территорию своей компетенции. – Хотя годится для фурнитуры и небольших декоративных элементов. Чего ты от меня добиваешься?
– Просто интересно, разглядела ли ты все то, что вижу здесь я. Хочешь, покажу?
– Покажи.
Улыбнулась – или тень качнувшейся ветки скользнула по ее поцарапанной щеке?
– Тогда посмотри внимательно на эту корягу.
– На которой беловатые грибы, похожие на пирожные безе?
– Гм… Только, знаешь, грибы не шевелятся, а у пирожных безе не бывает лапок, иначе перед каждым чаепитием приходилось бы устраивать охоту по всей кухне.
– Ой…
Наконец-то она заметила и тонкие членистые ножки, и тихое шевеление на обломке с растопыренными засохшими ветками, усеянном бугорками-«пирожными».
– Какая гадость… Может, отойдем подальше?
– Да не бойся, они нас не съедят. Это кружаки, они питаются гниющей корой. Зато их самих могут съесть, причем в самое ближайшее время. Обрати внимание вот на то дерево с раздвоенным стволом. Что-нибудь видишь чуть левее развилки?
– Там камень торчит, похожий на чью-то морду… Или это не камень? – догадалась Анита.
– Ящер. Большой любитель пирожных безе. У него длиннющий язык с присосками – стрельнет на метр с лишним и сцапает добычу. Давно бы уже приступил к обеду, если б не мы.
Благодаря песочному окрасу ящер не слишком выделялся на фоне блекло-рыжеватой хвойной подстилки – запросто можно принять за камень. На вытянутой морде, напоминающей козлиную, только без ушей и рогов, застыло неодобрительное саркастическое выражение.
– Недоволен, потому что считает нас конкурентами, – произнесла Анита вполголоса.
– Ждет не дождется, когда мы уберемся, и не замечает настоящего конкурента. Здесь есть кое-кто еще, тоже с видами на обед. Медленно поверни голову налево и посмотри повыше, где хвоя погуще. Только смотри искоса, в упор не глазей, а то спрячется. Ориентир – три шишки рядом, две немного правее. Кого-нибудь видишь?
– Мне показалось, там кот? – неуверенно прошептала Анита после сосредоточенного молчания и попыток что-нибудь рассмотреть.
– Дикий кот. Ящера он тоже заметил и задаст ему жару, когда мы уйдем. Еды здесь хватит на двоих, но они наверняка сцепятся, для кота прогнать конкурента – дело чести. Будет исполнять вокруг ящера боевые пляски, шипеть и выть, а тем временем большая часть кружаков забьется в щели. Ящер своим длинным языком их достанет – он потом вернется, даже если сбежит. Тут не только кубометры древесины, тут еще много кто живет. Идем, нам пора.
Любая информация в этом дневнике предназначена только для лиц старше 18 лет.
@темы: Сказки Долгой Земли
-
-
27.12.2017 в 19:47По лесной сцене: мне кажется, или тут есть намек на иллюстрации Dalfa?
-
-
28.12.2017 в 11:48А с Dalfa у нас по Сказкам Долгой Земли совместное творчество автора и художника: Dalfa рисует тех, о ком я написала, но бывает и так, что я пишу про тех животных, которых она вначале нарисовала в картинках про Долгую Землю))
-
-
29.12.2017 в 00:09-
-
29.12.2017 в 12:49-
-
30.12.2017 в 18:47-
-
01.01.2018 в 00:45